Этот мир очарований,

Этот мир из серебра

Внеклассное мероприятие  по поэзии «Серебряного века»,стилизированное под литературное кафе «Бродячая собака».

Просмотр видео https://www.youtube.com/watch?v=NJqSNEx4_Fg

Ведущий 1. Сегодня мы собрались в этом зале, чтобы поговорить об удивительном явлении в русской литературе – поэзии Серебряного века, поэзии первых двух десятилетий ХХ столетия..

Ведущий 2. Начало века вобрало в себя столько, сколько могла вобрать вся история иного государства. Два десятилетия вместили в себя три революции и гражданскую войну – драмы и трагедии мирового масштаба.

Ведущий 1.Но тем не менее , начало века дало такое количество талантливых поэтов, что их число можно было бы сравнить с россыпью сотен звезд на черном бархате ночного неба и каждого второго назвать Моцартом стиха.

Ведущие 1 и 2 (поочередно). Поэты Серебряного века – это целые созвездия в русской  поэтической галактике: Дмитрий Мережковский и его жена Зинаида Гиппиус – основатели одного из самых модных поэтических салонов начала века, Анна Ахматова и Николай Гумилев, Валерий Брюсов, Максимилиан Волошин, Владимир Маяковский, Велимир Хлебников, юные Борис Пастернак и Марина Цветаева, Николай Клюев и Сергей Есенин, Андрей Белый и Саша Черный, Константин Бальмонт – этот Паганини стиха и Игорь Северянин – официально признанный королем поэтов. Перечисление славных имен можно было бы продолжить.

Ведущий 1. Если поэзию Серебряного века представить как многотомник, то сегодня мы приоткрываем лишь первую его страницу – предисловие.

Начало ХХ века. Петербург. Михайловская площадь. Небольшой  полуподвальчик  дома № 5. Литературно-артистическое кафе «Бродячая собака». Почему «Бродячая собака»? Да, потому что здесь собирались поэты, музыканты, артисты, словом, все те, кто причислял себя к одиноким художникам. На втором дворе подвал, В нем - приют собачий, Всякий, кто сюда попал, Просто пес бродячий. Но в том гордость, но в том честь, Чтобы в тот подвал залезть. 2 ведущий: Собирались поздно, после двенадцати. К официальному часу открытия съезжались одни «фармацевты». Тaк нa жaргоне «Собаки» называли всех случайных посетителей. «Фармацевтам» было лестно попросить прикурить, например, у Алексея Толстого или тихонько посидеть рядом с Анной Ахматовой...                                                                                                                                                                                                                       1 ведущий: Чтобы попасть в «Собаку», надо было разбудить сонного дворникa, пройти два засыпанных снегом дворa, в третьем завернуть налево, спуститься вниз ступеней десять и толкнуть обитую клеенкой дверь. Тотчас же вaс ошеломляли музыка, духота, пестрота стен, шум электрического вентилятора. И вы погружались в пьянящую и завораживающую атмосферу веселья.                                                                                                                                    2 ведущий: Это был обыкновенный подвaл. Теперь стены пестро рaсписaны Судейкиным. В глaвной зaле вместо люстры выкрaшенный  сусaльным золотом обруч. Ярко горит огромный кaмин. На одной из стен большое овaльное зеркaло. Под ним длинный дивaн — особо почетное место. Низкие столы.                                                                                               Да, я любила их,                                                                                                                                  те сборища  ночные,                                                                                                                          - На маленьком столе стаканы ледяные,                                                                                               Над черным кофеем пахучий, зимний пар,                                                                           Камина красного тяжелый, зимний жар,                                                                            Веселость едкую литературной шутки                                                                                              И друга первый взгляд, беспомощный и жуткий.                                       Вспоминала А.Ахматова.                                                                                                                                                                                                                                                 1 ведущий: На маленькой эстраде «Бродячей собаки» выступали и похожий на молодого Пушкина Осип Мандельштам, и приехавшая из Москвы на свой «Нездешний вечер» Марина Цветаева, и деревенский, поразивший рафинированную публику «свежими, голосистыми» стихами Есенин, и «грубый гунн» Маяковский…. Здесь после фронта пел Вертинский. Танцевали балерина Тамара Карсавина и цыганка Бела Казароза. Самое серьезное внимание уделялось камерной музыке, классической и современной.                                    Бальмонт. Я - изысканность русской медлительной речи, Предо мною другие поэты - предтечи. Я впервые открыл в этой речи уклоны, Перепевные, гневные, нежные звоны. Я - внезапный излом, Я - играющий гром, Я - прозрачный ручей, Я-для всех и ничей ... Вечно юный, как сон, Сильный тем, что влюблен И в себя, и в других, Я - изысканный стих. – Константин Бальмонт, – представляется исполнитель и садится в одно из стоящих на сцене кресел.

Голос из будущего: Россия была влюблена в Бальмонта. Все - от светских салонов до глухого городка в провинции - знали его. Его знали, декламировали и пели с эстрады.  Да, где был Бальмонт, там были женщины, романтическая любовь и, конечно, стихи о любви.
Вс. Иванов. .
- Когда говорят об искусстве, я смиренно опускаю голову … Что может быть выше красоты? Выше божественного идеала?
Друзья! У нас еще гости: Николай Степанович Гумилёв с женой Анной Андреевной Ахматовой. Анна Андреевна! Говорят, вы тоже пишите?
Н. Гумилёв. Ну, разумеется, жёны писателей всегда пишут, жёны художников возятся с красками, жёны музыкантов играют…

Вс. Иванов. Ну, что вы, Николай Степанович, так реагируете? Ваша жена, кажется не лишена способностей. Это ведь её:                                                                                              :                              Все мы грешники здесь, блудницы,

Как весело нынче нам!

На стенах цветы и птицы

Томятся по облакам.

Мило, не правда ли?
(Гумилёв недовольно стучит сигаретой о портсигар…)
Вс. Иванов. (А Ахматовой): Анна Андреевна, вы что-нибудь прочтёте сегодня нам?
А. Ахматова. Я прочту.
(Гумилёв хмыкает, отворачивается.)
А. Ахматова. (Гордо.) Я прочту!
Песня последней встречи
Так беспомощно грудь холодела,
Но шаги мои были легки.
Я на правую руку надела
Перчатку с левой руки.
Показалась, что много ступеней,
А я знала – их только три.
Между клёнов шёпот осенний
Попросил: “Со мною умри!
Я обманут моей унылой,
Переменчивой, злой судьбой”.
Я ответила: “Милый, милый!
И я тоже умру с тобой …”
Эта песня последней встречи.
Я взглянула на тёмный дом.
Только в спальне горели свечи
Равнодушно – жёлтым огнём. (1911)
Что скажете, Вячеслав Иванович?
(Иванов молчит, подходит к Ахматовой …)
Вс. Иванов. Анна Андреевна, поздравляю Вас и приветствую. Это стихотворение событие в русской поэзии. (Целует руку Ахматовой)
 Голос из будущего . А потом Анна Андреевна стала знаменитой. Георгий Адамович вспоминал:
- Анна Андреевна поразила меня своей внешностью. Теперь, в воспоминаниях о ней, её иногда называют красавицей, нет, красавицей она не была. Но она была больше, чем красавица, лучше, чем красавица. Никогда не приходилось мне видеть женщину, лицо и весь облик которой повсюду, среди любых красавиц, выделялся своей выразительностью, неподдельной одухотворённостью, чем-то сразу приковывавшим внимание. Когда она, стоя на эстраде, со своей “ложноклассической”, спадавшей с плеч шалью, казалось, облагораживала всё вокруг.
(Звучит музыка Клода Дебюсси, например, “Прелюдия к “Послеполудню фа
Пронин. Уважаемые дамы и господа! Вечер поэтов, указанный в программе, начнётся через несколько минут.
 Голос из будущего. Это Борис Пронин, организатор кабаре “Бродячая собака”, гостями которого были по средам и субботам художники, поэты, музыканты. Если бы хватило силы, он бы весь свет превратил в театр.
Пронин. “Собаку” придумал всецело я. У меня возникла мысль, что надо создать романтический кабачок, куда бы все мы, “бродячие собаки”, могли приткнуться, дёшево прокормиться и быть у себя, бродячие, бесприютные собаки.
От рождения подвала
Пролетает лишь быстрый год,
Но “Собака” нас связала
В тесно-дружный хоровод.
Чья душа печаль узнала,
Опускайтесь в глубь подвала,
Отдыхайте, отдыхайте, отдыхайте от невзгод.
 Мы рады приветствовать Вас, дорогие гости, желающие провести с нами время в обществе знаменитых деятелей искусства. Не забудьте свои впечатления оставить в нашей свиной книге. (Обложку книги можно повесить на стену.) Усаживайтесь поудобнее, господа. У нас в гостях “Цех поэтов”. Первым просим читать Николая Степановича Гумилёва.
Гумилёв. (Читает стихотворение “Жираф”).
Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд
И руки особенно тонки, колени обняв.
Послушай: далеко, далеко, на озере Чад
Изысканный ходит жираф.
Ему грациозная стройность и нега дана,
И шкуру его украшает волшебный узор,
С которым равняться осмелится только Луна,
Дробясь и качаясь во влаге широких озёр.
Вдали он подобен цветным парусам корабля,
И бег его плавен, как радостный птичий полёт.
Я знаю, что много прекрасного видит земля,
Когда на закате он прячется в мраморный грот.
Пронин. Ну, как, господа?
Реплики с мест.
- Стихотворение экзотично. Вы, Николай Степанович, - романтик, мечтатель. Как вы сказали про своего жирафа?
- Вдали он подобен цветным парусам корабля,
И бег его плавен, как радостный птичий полёт.
- Действительно, изысканный получился жираф. Но кто, интересно, та, чей “особенно грустен взгляд и руки особенно тонки”?
Пронин.  Обратите внимание: за угловым столиком сидит юная, двадцатилетняя Марина Цветаева, на взлете таланта и красоты. Господа! Давайте же дадим слово дамам. Марина Ивановна (Цветаева), просим!
Вы не любите слово “поэтесса”, вы – поэт. Что это, вызов нам, мужчинам?
М. Цветаева. Что вы?! Что вы?! Я люблю вас всех. Но сегодня я читаю только для одного (обращает свой взор на А. Блока.)
Имя твоё – птица в руке,
Имя твоё – льдинка на языке,
Одно – единственное движение губ.
Имя твоё – пять букв.
Мячик, пойманный на лету,
Серебряный бубенец во рту.
Камень, кинутый в тихий пруд,
Всхлипнет так, как тебя зовут.
В лёгком щёлканье ночных копыт
Громкое имя твоё гремит.
И назовёт его нам в висок
Звонко щёлкающий курок.
Имя твоё, - ах, нельзя! –
Имя твоё – поцелуй в глаза,
В нежную стужу недвижных век.
Имя твоё – поцелуй в снег.
Ключевой, ледяной, голубой глоток.
С именем твоим – сон глубок.
Голос из будущего. Цветаева посвятила  А Блоку 16 стихотворений и была уверена, что они созданы друг для друга. Но встретиться со своим кумиром ей было не суждено. Блок любил, посвящал стихи другим…
А Блок .Испокон веков женская тайна, женское очарование, загадочность и прелесть были предметом восхищения. И я читаю ей, Прекрасной Даме , свои стихи
Стих Блока «Незнакомка»
Реплика из зала. Марина Ивановна,  да что же это?! Опять все лавры Александру Александровичу. Неужели мы не заслуживаем Вашего внимания?
М. Цветаева. Да я для вас даже спою, если вы поддержите.

Песня Цветаевой  «Мне нравится…».                                                                          

.                Пронин Здесь в «Бродячей собаке» разыгрываются  очень интересные сцены. Вот, кажется, незнакомое лицо. Откуда этот молодой поэт?

(Идет Сергей Есенин под руку с Айседорой Дункан. Он – в рубахе, сапогах, белокурый. Она – в хитоне, босая с шарфом)

С. Есенин: Из Рязани! Послушайте!

Гой, ты Русь, моя родная,

Хаты – в ризах образа,

Не видать конца и края-

Только синь сосет глаза

Если крикнет рать святая:

«Кинь ты Русь, живи в раю!»

Я скажу  «Не надо рая,

Дайте родину мою»

Айседора. Серж , а мне очень нравится это стихотворение.

Стихотворение Есенина

С. Есенин: Айседора, спляши!

(песня в исполнении ученика  «Клен ты мой опавший»)

Айседора начинает свой танец с шарфом.

  А. Блок выводит Есенина и во время выхода произносит слова: «Дорогой Сергей Александрович, я прочел ваши стихи. Они свежие, чистые, голосистые. Трудно загадывать вперед,  думаю, что путь Вам предстоит не короткий, а шагать теперь трудно, в литературе, пожалуй, всего труднее.

Сцена VII. : Каждый молод, молод, молод,

                                В животе - чертовский голод.

                                Так идите же за мной,

                                За моей спиной!

                                Я бросаю гордый клич -

                                Этот краткий спич.

                                Будем лопать камни, травы.

                                 Сладость, горечь и отравы!

                                Будем лопать пустоту, глубину и высоту!

                                Птиц, зверей, чудовищ, рыб,

                                Ветер, глины, соль и зыбь.

                                Каждый молод, молод, молод,

                                В животе - чертовский голод.

                                Все, что встретим на пути,

                                Может в пищу нам идти.

Александр Крученых. (С диванной подушкой на шнурке, перекинутом через плечо.) Прошлое тесно. Академия и Пушкин непонятнее иероглифов.
Только мы – лицо нашего времени.
Вл. Маяковский. (Со стаканом чая в одной руке и с портфелем – в другой, одет в жёлтую кофту с большим бантом.) Бросить Пушкина, Достоевского, Толстого и прочих и прочее с Парохода Современности.
Виктор (Велимир) Хлебников. (С листьями петрушки в петлях костюма. Его лицо украшено геометрическими фигурами разного цвета.) Если этим Куприным, Блокам, Сологубам, Аверченкам и Буниным нужна лишь дача на реке … С высоты небоскрёбов мы взираем на их ничтожество.
Голос из будущего. Вот так броско, ярко, скандально и весело в 10-е годы XX века заявили о себе футуристы. Новое литературное направление, пришедшее на смену символизму и акмеизму.
(Удар гонга. Поэты усаживаются на сцене и раскованно, жестикулируя, разговаривают между собой. Маяковский вступает в диалог с залом.)
Вл. Маяковский. Знакомьтесь: Александр Крученых,  Виктор (Велимир) Хлебников и я – Владимир Владимирович Маяковский.
(Шум в зале, движение.)
- Вы там, в третьем ряду, не размахивайте так грозно золотым зубом. Сядьте!
(Человеку с газетой.)
- А вы положите сейчас же свою газету или уходите вон из зала: здесь не читальный зал. Здесь слушают меня, а не читают.
(Шум: “Неинтересно!”)
- Что? Неинтересно вам? Вот вам трёшка за билет. (Достаёт из кармана и протягивает три рубля.) Идите я вас не задерживаю. (Поворачивается к другой стороне зала.Ходит по сцене или залу, снимает пиджак, подтягивает брюки.)
Голос из зала. Маяковский, что вы подтягивает штаны? Смотреть противно!
Голос. Маяковский, вы что, полагаете что все мы идиоты? Что тянете время?

Вл. Маяковский. Говорите: идиоты. Ну что вы! Почему все? Пока я вижу перед собой только одного. Ладно! Нате!

Через час отсюда в чистый переулок

Вытечет по человеку ваш обрюзгший жир,

А я вам открыл столько стихов шкатулок,

Я – бесценных слов мот и транжир.

Вот вы, мужчина, у вас в усах капуста

Где-то недокушанных, недоеденных щей;

Вот вы, женщина, на вас белила густо,

Вы смотрите устрицей из раковины вещей.

Все вы на бабочку поэтиного сердца

Взгромоздитесь, грязные, в калошах и без калош.

Толпа озвереет, будет тереться,

Ощетинит ножки стоглавая вошь.

А если сегодня мне, грубому гунну,

Кривляться перед вами не захочется – вот

Плюну в лицо вам

Я – бесценных слов транжир и мот.

Голос. Маяковский – ты труп и ждать от тебя в поэзии нечего. Ваши стихи умрут раньше вас!
Вл. Маяковский. Вот странно. Труп я, а смердит он.
Голос. Да бросьте, Маяковский. У вас есть хорошие стихи. Послушайте!
Ведь если звёзды зажигают –
Значит – это кому-нибудь нужно.
Значит – кто-то хочет, чтобы они были!
… Значит – это необходимо,
Чтобы каждый вечер

Над крышами

Загоралась хоть одна звезда?!                                                                                                                                                          Ведущий: Нет-нет, не зажигайте полный свет. Пускай в нашем кафе хотя бы еще немного померцают тени великой эпохи, отсветы великих талантов, о которых мы вспомнили сегодня. Ведь еще не наступил 21-й год, и еще живы Блок и Гумилев, еще находятся в России, страдают с ней, пишут о ней Куприн, Зайцев и другие великие писатели, значит, мы еще в «Серебряном веке» - так давайте же продлим эти мгновенья…

Чтение любимых стихотворений поэтов серебряного века.

Голос из будущего. Начало XX века. Это было особенное время – время экспериментов. И жили в нём особенные люди, движимые потребностью всё обращать в поэзию, стать целым миром, раствориться, разлиться в нём. Это была целая литературная планета, у которой был свой период младенчества, взросления, зрелости. Анна Ахматова, Константин Бальмонт, Валерий Брюсов, Сергей Есенин, Владимир Маяковский ,Борис Пастернак…… Каждый из них оставил свой неповторимый след в литературной летописи, название которой “Поэзия Серебряного века”.
Использованы во время мероприятия отрывки из видео
1.https://www.youtube.com/watch?v=ndbRjuq5bQE
2. https://www.youtube.com/watch?v=rZQps_ac-Vg

3. https://www.youtube.com/watch?v=oumeuOzH0MY